Казачьи части в Советско-Польской войне. Часть 1
Советско-польская война 1919-21 гг. известна отечественным любителям военной истории в первую очередь упорной борьбой на Украине в 1920 г., трагической «Бредовской эпопеей» белогвардейских частей, мощными прорывами польского фронта Первой Конной армией С.М. Буденного, ответным «чудом на Висле» - тяжелым поражением будущего «красного маршала» М.Н. Тухачевского и, наконец, гибелью десятков тысяч красноармейцев от болезней и истощения в «гнилых» польских лагерях военнопленных (Тухоле, Стшалкове и др.). Гораздо менее известным является факт, что после разоружения и интернирования польским военно-политическим руководством в феврале-марте 1920 г. группировки ВСЮР (Вооруженных сил Юга России) генерала Н.Э. Бредова, отступившей на соединение с Войском Польским с правобережной Украины, на польской стороне продолжал сражаться ряд белогвардейских добровольческих частей. Одни из них действовали в составе польских войсковых соединений, другие были переподчинены армии Украинской Народной республики, с 25 апреля 1920 г. связанной с Польшей военным союзом (и по мере наступления «красных» оказавшейся, по меткой характеристике современников, «директорией без территории»).
У нижних чинов это выразилось в готовности завербоваться в своего рода «казачьи иностранные легионы» на польской службе. А у некоторых инициативных и независимых по натуре офицеров среднего звена – в проектах по созданию таковых формирований, разумеется, с наиболее выгодным для казаков статусом. Одним из первых инициаторов создания казачьих частей в Польше выступил кубанский есаул В.С. Яковлев, по словам Я.Гданьского, прибывший в Варшаву с Кавказа. К сожалению, о личности этого офицера известно крайне немного, если не считать красочно-зловещего описания у Исаака Бабеля: «Во рту его блестел золотой зуб, черная борода лежала на груди, как икона на мертвеце». Учитывая, что в начале мая 1920 г. в меньшевицкую Грузию (Грузинская Демократическая республика) бежало руководство кубанских «самостийников», т.е. партии, выступавшей за независимость этого казачьего региона, можно предположить, что есаул Яковлев имел от него полномочия. Версию о «самостийности» Яковлева косвенным образом подтверждает знаменитый революционер и литератор Б.В. Савинков, хотя его воспоминания о боевых действиях против большевиков в частях печально известного своими зверствами генерала С.Н. Булак-Балаховича («Русской народной добровольческой армии») относятся к более позднему времени. По его словам, есаул Яковлев «ни хотел никому подчиняться» и всячески отстаивал самостоятельность своей бригады.
Вадим Яковлев предложил следующие обоснования формирования самостоятельных казачьих формирований, подчиняющихся польскому командованию: повышение боевой мощи Войска Польского за счет привлечения опытных и испытанных в борьбе с большевиками бойцов; пропагандистский эффект появления казаков на польской стороне для усиления процесса дезертирства их соплеменников из Красной армии; усиление сильно потрепанной в ходе войны кавалерии Войска Польского свежими соединениями.
Проект, рассматривавшийся польскими властями в конце июня 1920 г., предусматривал создание трех казачьих полков – Донского, Кубанского и Терского. Позднее он был расширен до двух казачьих бригад (получившей проектные названия Донской и Кубанской), каждая в составе двух кавполков и артдивизиона. Заранее отметим, что эти бригады были созданы, однако в менее полном составе. 15 июля глава польского государства и главнокомандующий Юзеф Пилсудский официально «дал добро» на формирование казачьих частей для совместных действий с Войском Польским и армией УНР. Помимо «бредовских» казаков и перебежчиков из Красной армии, для их комплектования применялись интернированные в Польше еще со времени провозглашения независимости бывшие воины Российской императорской армии, ранее находившиеся в австрийском и германском плену. Привлекались также военнослужащие армии УНР, в годы Первой мировой служившие в казачьих частях.
Есаул Вадим Яковлев, которому принадлежал «приоритет проекта», спешил вывести свою бригаду, сформированную близ польского города Калиш, на фронт первой. Она вступила в бой в середине августе 1920 г. в составе 6-й польской армии на южном участке фронта, действуя против Первой Конной Семена Буденного. Советские оперативные источники оценивали численность бригады примерно в 750 сабель (обычная численность для Гражданской войны), а состав – в два кавполка: 1-й Терский и 2-й Сводный Донской. По всей очевидности, в жертву быстроте при ее создании были принесены многие важные организационные моменты. Командующий 6-й армией польский генерал Владислав Енджеевский первоначально вообще выразил сомнение в боеспособности бригады. «Бригада не подходит для действий на фронте, - докладывал он. – Нуждается в отправке в тыл для восстановления боевого значения и устранения недостатков».
Казаки бригады, недавно вышедшие из лагерей для интернированных или военнопленных, были явно не в лучшей физической форме. Конский состав, укомплектованный за счет выбракованных польской кавалерией «разбитых» лошадей, еще не восстановивших силы, также оставлял желать лучшего. Снаряжение и обмундирование было старым, обоз отсутствовал вовсе. Впрочем, стрелково-пулеметное вооружение бригады оказалось вполне адекватным: Исаак Бабель вспоминает об опустошительном эффекте, произведенном яковлевскими пулеметчиками в конармейских рядах. На высоте был и боевой дух: станичники рвались в бой с большевиками. Признаком их мрачной решимости драться до конца был черный цвет униформы бригады Яковлева, о котором упоминают советские и польские авторы. Впрочем, возможно речь идет просто о форменных черкесках терских казаков, сохранившихся еще с имперских времен.
Несмотря на неоднозначный боевой потенциал бригады, новый командующий 6-й польской армией генерал Роберт Ламезан-Салинс (французский «военспец», прикомандированный в молодое Войско Польское) все же бросил ее в бой в связи с резким ухудшением ситуации на фронте. Казаки действовали совместно с оперативной группировкой генерала Станислава Халлера, созданной для ликвидации прорыва Конармии Буденного в район Замостья (польское прочтение: Замосць, Люблинское направление). Боевое крещение бригады Яковлева состоялось 27 августа 1920 г. в сражении, именующемся в польской военно-исторической традиции «битвой под Комаровом» (Bitwa pod Komarowem), а в советской – рейдом Первой Конной армии на Замостье. Двигаясь в авангарде группы генерала Халлера, казаки Яковлева в районе местечка Тышовице (к югу от Замостья) вступили в соприкосновение с главными силами 4-й кавдивизии «красных» (начдив – С.К. Тимошенко, еще один будущий «красный маршал»). Вот как описывает завязавшийся бой С.М. Буденный: «...при подходе к Тышевцам разъезды 4-й дивизии завязали перестрелку с разъездами белогвардейской казачьей бригады есаула Яковлева. Казаки стали разбрасывать листовки, в которых содержался призыв к конармейцам переходить на сторону белых и бороться против большевиков «за самостийность» Дона и Кубани. В момент, когда, преследуя этих агитаторов, разъезды дивизии столкнулись в Тышевцах с бригадой Яковлева, около батальона польской пехоты перешло в наступление из Лащува. Хорошо, что подошли главные силы 4-й дивизии. 2-я бригада с ходу развернулась против пехоты, а белоказаков атаковала 1-я бригада».
Далее следуют типичные для советской мемуаристки победные реляции о разгроме и бегстве врага, богатых трофеях (3 орудия, пулеметы, 200 лошадей) и даже о том, что есаул Яковлев якобы «застрелился» (!!!). Что касается последнего, то это либо фантазия, либо пущенная пленными казаками дезинформация с целью «прикрыть» командира. Вадим Яковлев продолжал командовать своей бригадой на протяжении всего ее существования; даже Исаак Бабель «оживил» его в бою 31 августа. Орудий в казачьей бригаде на тот момент, насколько известно, не было, а авангард 13-й польской пехотной дивизии (13. Dywizjа Piechoty) не успел подтянуть артиллерию, потому и не устоял против «красной» конницы. В остальном, победа «красных» не вызывает сомнения: уступив в жарком сабельном бою численно превосходящему противнику, казаки из бригады Яковлева под огнем пулеметных тачанок противника откатились за реку Хучва (приток Зап. Буга). Их потери были очень велики – по данным Буденного, до 300 чел.Не возымела желаемого успеха и пропагандистская акция есаула Яковлева: конармейцы не стали сдаваться, а вот изрядное число казаков действительно оказалось в большевицком плену.
Потеряв связь с опергруппой Халлера, поредевшая казачья бригада начала отступление на Замостье. С этим маршем озлобленных поражением людей связана одна из наименее приглядных страниц в истории бригады. Советские источники утверждают, что казаки Яковлева «выместили злобу за поражение» на жителях городка Комаров, где проживало много евреев. «Окружившие нас жители наперебой рассказывали о страшных злодеяниях, чинимых белогвардейцами из бригады есаула Яковлева, - пишет С.М. Буденный. - Казаки устроили в Комарове жестокий погром. Они изнасиловали большинство женщин и девушек, вырезали 30 еврейских семей». Историография польской еврейской диаспоры признает, что в Комарове казаки «допустили произвол» в отношении евреев. Разгорелась стычка с местной еврейской молодежью, среди которой были военнослужащие Войска Польского; с обеих сторон появились погибшие. Казачьи и польские офицеры быстро взяли ситуацию под контроль и обещали сурово наказать виновных (когда каждый боец был на счету, в исполнение этого обещания верится с трудом). К сожалению, воинствующий антисемитизм был присущ многим казакам в начале ХХ в. Гражданская война в России знает немало примеров их участия в еврейских погромах. Можно предположить, что бойцы Яковлева не являлись исключением, да еще находились под психологическим влиянием неудачного боя. Но было бы ошибочным судить о масштабах происшедшего в Комарове по рассказу Буденного. Красный командарм, кстати, сам оговаривается, что не видел следов погрома, а узнал о нем со слов жителей деревни, в которой стоял его штаб.
Вадим Яковлев предложил следующие обоснования формирования самостоятельных казачьих формирований, подчиняющихся польскому командованию: повышение боевой мощи Войска Польского за счет привлечения опытных и испытанных в борьбе с большевиками бойцов; пропагандистский эффект появления казаков на польской стороне для усиления процесса дезертирства их соплеменников из Красной армии; усиление сильно потрепанной в ходе войны кавалерии Войска Польского свежими соединениями.
Проект, рассматривавшийся польскими властями в конце июня 1920 г., предусматривал создание трех казачьих полков – Донского, Кубанского и Терского. Позднее он был расширен до двух казачьих бригад (получившей проектные названия Донской и Кубанской), каждая в составе двух кавполков и артдивизиона. Заранее отметим, что эти бригады были созданы, однако в менее полном составе. 15 июля глава польского государства и главнокомандующий Юзеф Пилсудский официально «дал добро» на формирование казачьих частей для совместных действий с Войском Польским и армией УНР. Помимо «бредовских» казаков и перебежчиков из Красной армии, для их комплектования применялись интернированные в Польше еще со времени провозглашения независимости бывшие воины Российской императорской армии, ранее находившиеся в австрийском и германском плену. Привлекались также военнослужащие армии УНР, в годы Первой мировой служившие в казачьих частях.
Есаул Вадим Яковлев, которому принадлежал «приоритет проекта», спешил вывести свою бригаду, сформированную близ польского города Калиш, на фронт первой. Она вступила в бой в середине августе 1920 г. в составе 6-й польской армии на южном участке фронта, действуя против Первой Конной Семена Буденного. Советские оперативные источники оценивали численность бригады примерно в 750 сабель (обычная численность для Гражданской войны), а состав – в два кавполка: 1-й Терский и 2-й Сводный Донской. По всей очевидности, в жертву быстроте при ее создании были принесены многие важные организационные моменты. Командующий 6-й армией польский генерал Владислав Енджеевский первоначально вообще выразил сомнение в боеспособности бригады. «Бригада не подходит для действий на фронте, - докладывал он. – Нуждается в отправке в тыл для восстановления боевого значения и устранения недостатков».
Казаки бригады, недавно вышедшие из лагерей для интернированных или военнопленных, были явно не в лучшей физической форме. Конский состав, укомплектованный за счет выбракованных польской кавалерией «разбитых» лошадей, еще не восстановивших силы, также оставлял желать лучшего. Снаряжение и обмундирование было старым, обоз отсутствовал вовсе. Впрочем, стрелково-пулеметное вооружение бригады оказалось вполне адекватным: Исаак Бабель вспоминает об опустошительном эффекте, произведенном яковлевскими пулеметчиками в конармейских рядах. На высоте был и боевой дух: станичники рвались в бой с большевиками. Признаком их мрачной решимости драться до конца был черный цвет униформы бригады Яковлева, о котором упоминают советские и польские авторы. Впрочем, возможно речь идет просто о форменных черкесках терских казаков, сохранившихся еще с имперских времен.
Несмотря на неоднозначный боевой потенциал бригады, новый командующий 6-й польской армией генерал Роберт Ламезан-Салинс (французский «военспец», прикомандированный в молодое Войско Польское) все же бросил ее в бой в связи с резким ухудшением ситуации на фронте. Казаки действовали совместно с оперативной группировкой генерала Станислава Халлера, созданной для ликвидации прорыва Конармии Буденного в район Замостья (польское прочтение: Замосць, Люблинское направление). Боевое крещение бригады Яковлева состоялось 27 августа 1920 г. в сражении, именующемся в польской военно-исторической традиции «битвой под Комаровом» (Bitwa pod Komarowem), а в советской – рейдом Первой Конной армии на Замостье. Двигаясь в авангарде группы генерала Халлера, казаки Яковлева в районе местечка Тышовице (к югу от Замостья) вступили в соприкосновение с главными силами 4-й кавдивизии «красных» (начдив – С.К. Тимошенко, еще один будущий «красный маршал»). Вот как описывает завязавшийся бой С.М. Буденный: «...при подходе к Тышевцам разъезды 4-й дивизии завязали перестрелку с разъездами белогвардейской казачьей бригады есаула Яковлева. Казаки стали разбрасывать листовки, в которых содержался призыв к конармейцам переходить на сторону белых и бороться против большевиков «за самостийность» Дона и Кубани. В момент, когда, преследуя этих агитаторов, разъезды дивизии столкнулись в Тышевцах с бригадой Яковлева, около батальона польской пехоты перешло в наступление из Лащува. Хорошо, что подошли главные силы 4-й дивизии. 2-я бригада с ходу развернулась против пехоты, а белоказаков атаковала 1-я бригада».
Далее следуют типичные для советской мемуаристки победные реляции о разгроме и бегстве врага, богатых трофеях (3 орудия, пулеметы, 200 лошадей) и даже о том, что есаул Яковлев якобы «застрелился» (!!!). Что касается последнего, то это либо фантазия, либо пущенная пленными казаками дезинформация с целью «прикрыть» командира. Вадим Яковлев продолжал командовать своей бригадой на протяжении всего ее существования; даже Исаак Бабель «оживил» его в бою 31 августа. Орудий в казачьей бригаде на тот момент, насколько известно, не было, а авангард 13-й польской пехотной дивизии (13. Dywizjа Piechoty) не успел подтянуть артиллерию, потому и не устоял против «красной» конницы. В остальном, победа «красных» не вызывает сомнения: уступив в жарком сабельном бою численно превосходящему противнику, казаки из бригады Яковлева под огнем пулеметных тачанок противника откатились за реку Хучва (приток Зап. Буга). Их потери были очень велики – по данным Буденного, до 300 чел.Не возымела желаемого успеха и пропагандистская акция есаула Яковлева: конармейцы не стали сдаваться, а вот изрядное число казаков действительно оказалось в большевицком плену.
Потеряв связь с опергруппой Халлера, поредевшая казачья бригада начала отступление на Замостье. С этим маршем озлобленных поражением людей связана одна из наименее приглядных страниц в истории бригады. Советские источники утверждают, что казаки Яковлева «выместили злобу за поражение» на жителях городка Комаров, где проживало много евреев. «Окружившие нас жители наперебой рассказывали о страшных злодеяниях, чинимых белогвардейцами из бригады есаула Яковлева, - пишет С.М. Буденный. - Казаки устроили в Комарове жестокий погром. Они изнасиловали большинство женщин и девушек, вырезали 30 еврейских семей». Историография польской еврейской диаспоры признает, что в Комарове казаки «допустили произвол» в отношении евреев. Разгорелась стычка с местной еврейской молодежью, среди которой были военнослужащие Войска Польского; с обеих сторон появились погибшие. Казачьи и польские офицеры быстро взяли ситуацию под контроль и обещали сурово наказать виновных (когда каждый боец был на счету, в исполнение этого обещания верится с трудом). К сожалению, воинствующий антисемитизм был присущ многим казакам в начале ХХ в. Гражданская война в России знает немало примеров их участия в еврейских погромах. Можно предположить, что бойцы Яковлева не являлись исключением, да еще находились под психологическим влиянием неудачного боя. Но было бы ошибочным судить о масштабах происшедшего в Комарове по рассказу Буденного. Красный командарм, кстати, сам оговаривается, что не видел следов погрома, а узнал о нем со слов жителей деревни, в которой стоял его штаб.
Михаил Кожемякин
